Москвитин

Иван Москвитин – казак, открывший Тихий океан со стороны Сибири.

Об этом человеке известно немного, а то, что известно зачастую спорно. Наиболее раннее упоминание о нём имеется в списке пеших казаков Томска за 1626 год, и числился там Москвитин рядовым казаком. Предполагают, что родился Иван Москвитин около 1600 года, судя по фамилии, в Москве или её окрестностях.

Познавательный проект «СТТ Марин Сервис»

Дальнем Востоке

Первые на

В 1636 году из Томска на Дальний Восток, с целью исследования новых земель и поисков «иноверцев», не обложенных ясаком, вышел отряд из 50 казаков под руководством казачьего атамана, сына боярского Дмитрия Епифановича Копылова. Был среди них и Москвитин.

С политической точки зрения это было «собирание ничейных народов под царскую руку», но фактически это был рэкет под прикрытием официальных властей. Живущие в Сибири свободные роды и племена насильственно облагались налогом. Часто случались стычки и даже серьёзные схватки с непокорными. Гибли люди с обеих сторон. Присоединение сибирских народов вовсе не было добровольным, как и уплата ими совершенно ни за что ясака в виде собольих мехов.

Ясак в России XV — начала XX века это натуральный налог с народов Сибири и Севера, главным образом пушниной.

До начала XVIII века ясак взимался также с народов Поволжья.

На языке монгольских и тюркских племён «ясак» обозначает дань, уплачиваемую обыкновенно натуральными товарами. Происходит от слова «яса» — свод законов, установленный Чингисханом, который, в частности, регулировал обложение налогами подданных завоёванных стран, в том числе Руси.

Но для рисковых казаков и прочих отважных людей дело было доходным, так как большой процент от собранного ясака доставался сборщикам. Поэтому между отрядами была серьёзная конкуренция. А когда в 1637 году в Якутск прибыли томские казаки, чтобы заниматься объясачиванием, их восприняли весьма враждебно. Якутские власти даже отказались выделить им «тунгусского толмача». Его пришлось брать насильно. А в Сибирский приказ были отправлены многочисленные жалобы якутских властей на томских казаков.

Тем не менее, отряд Дмитрия Копылова вышел из Якутска и пройдя по Лене, а затем вверх по Алдану, по самым скромным прикидкам не меньше 550 км, зазимовал в устье правого притока Алдана реки Томпо.

Весной 1638 года отряд Копылова в поисках «новых неясашных народов» двинулся вверх по Алдану, а затем по его притоку реке Мае. В низовьях Маи казаки наткнулись на группу эвенов, прикочевавших туда «из-за камени с Ламы» (тунгусское слово «лама» означает «море»). Это была самая первая встреча русских с аборигенами Охотского побережья, которых стали называть «ламутами». Как водится, казаки взяли среди эвенов заложников, которые поведали о пути «на большое море-окиян». Но пока в ближних окрестностях было достаточно необъясаченных туземцев, не было смысла идти через хребет к неизвестному морю.

Аманат — слово, заимствованное с Востока, означавшее заложника для обеспечения точного выполнения договора. Обычай давать заложников в обеспечение должного исполнения договора был в общем употреблении у древних народов и в Средние века. Побеждённая или подчинённая сторона давала победителю лучших людей. Если она не выполняла условий договора, то заложники платили своей жизнью за неверность.

Известно, что сыновья русских князей или близкие родственники были аманатами в ставке хана Золотой орды — гарантами честности и верноподданничества.

Копылов с отрядом двинулись вверх по Алдану, нашли земли необложенного ясаком эвенкийского рода бутал и 28 июля 1638 года основали Бутальский острожек. Он находился в районе современного посёлка Кутана в устье притока Алдана реки Джанды.

В Бутальском острожке русские впервые услышали от эвенкийского шамана о существовании на дальнем юге, за хребтом, большой богатой реки «Чиркол». «Есть де блиско моря река Чиркол, а на той реке Чирколе гора, а в ней серебряная руда, а окол тое руды живут в орде сиделыя многие люди, а живут домами своими, устроены дворы, а городов у них никаких нет и иных крепостей нет же, а ис той руды плавят серебро. А у тех сиделых людей во всех деревнях устроены пашни и лошадей, и всякой животины много». Известно, что в старину Амур вместе с Шилкой часто называли «Ширкор» или «Сиркал». Так русские впервые узнали об Амуре.

В те времена Россия остро нуждалась в серебре, а в Ленском крае ощущалась большая нехватка зерна. Поэтому сведения весьма заинтересовали атамана Копылова. Судя по рассказам, укреплённых поселений на большой реке не было, что давало надежду на лёгкое овладение богатым краем. Копылов решил от себя послать отряд во главе с Москвитиным проведать серебряную руду на Чирколе. Поскольку эвенки утверждали, что серебряная гора расположена «блиско моря», решено было послать отряд по морю. Тут и пригодились сведения ламутских аманатов о пути через хребет на ламское море. В поход с Москвитиным снарядили 20 томичей и 11 беглых красноярских казаков.

Получается, что выход к Охотскому морю не был самоцелью отряда Москвитина, море рассматривалось лишь как наиболее лёгкий путь к богатствам большой реки Амура.

В мае 1639 года отряд Ивана Москвитина за 8 дней проплыл на большом дощанике 265 км вниз по Алдану до устья реки Маи. Здесь сделали струги и пошли вверх по Мае. Путь по реке показывали местные «вожи» — проводники. Среди них оказались две женщины, побывавшие в плену на юге у «серебряной горы». Они называли большую реку «Чиркол» вторым названием «Омур» или «Амур».

Через 6 недель казаки добрались до мелководной речки Нюдыми для продвижения по которой построили две мелко сидящие «бударки» (байдарки).

Поднявшись как можно выше, перенесли лодки через пологий перевал хребта Джугджур в истоки речки, впадающей в Сикшу, а по ней добрались до реки Ульи. На «бударках» шли только до водопада на р. Улье. Водопад пришлось обходить берегом и после него для дальнейшего плавания построили большую «лодью», на которой, наконец, доплыли до самого Ламского (Охотского) моря. Вот как записано об этом походе в 1646 году в Москве в «скаске», со слов участника экспедиции Москвитина казака Нехорошко Колобова:

«…Посылал на государеву службу томской атаман Дмитрей Копылов томских служилых людей Ивашки Юрьева сына Москвитина да их, казаков, с ним тритцать человек на большое море окиян, по тунгускому языку на Ламу. …Вышли на реку на Улью на вершину, да тою Ульею рекою шли вниз стругом плыли восьмеры сутки и на той же Улье реки, cделав лодью, плыли до моря до устья той Ульи реки, где она впала в море, пятеры сутки. И тут де они, на усть реки, поставили зимовье с острожком».

В устье реки Ульи в одноимённом селе с 1972 года стоял памятник на месте первого выхода русских к охотскому морю.

В 2014 его снесли из-за ветхости, разрушения вандалами и прекращения существования населённого пункта.

Точной даты выхода к морю отряда Москвитина установить не удалось, но известно, что это случилось в августе. За столь короткое время отряд прошёл по неведомым территориям около 1000 км притом, что приходилось несколько раз строить новые суда и добывать пищу.

«До Ламы идучи, кормились деревом, травою и кореньем», — сообщал позже Москвитин. Поэтому, узнав, что к северу от Ульи есть богатая рыбой река, Москвитин сам с 19 людьми пошёл по морю на речной лодье и в четыре дня 4 октября 1639 года достиг реки Охоты. У живущего здесь эвенского рода захватили аманатов, которых увезли в Улью.

Эвены, видя малочисленность русских пришли освобождать родственников. Их войско числом в 600 человек в ноябре совершило налет на острог, но огнестрельное оружие позволило этот налёт отбить. Следующее нападение совершено весной, его произвели «горбиканской земли князец Ковыр, а с ним девятьсот человек». Эвенам удалось освободить своих «родников». Но казаки сумели захватить семерых других аманатов. Среди них был тойон, который сообщил, что «от них направо в летнюю сторону на море по островам живут тынгусы ж, гиляки сидячие, а у них медведи кормленные». Так русские впервые узнали о существовании оседлых нивхов-гиляков.

Построив за зиму два морских коча, весной москвитинский отряд поплыл вдоль берега на юго-запад и достиг Удской губы и реки Уды. Затем пошли на восток и достигли Сахалинского залива, а затем и места, от которого «через кошку» видели устье Амура. В этих местах было столь большое население «сидячих гиляк» что из-за малочисленности своего отряда Москвитин не решился идти в реку на поиски «серебряной горы».

Очевидно, при обратном плавании москвитинцы вторично прошли мимо Шантарских островов, об открытии которых не стали сообщать, так как они не были заселены.

Возвращаясь назад, отряд зазимовал в устье Алдомы. Там от одного эвенка получили «три круга серебряных, а носят их на платья набив». Естественно, Москвитин стал расспрашивать, откуда они вывезены. «И тот тунгус сказал, что-то серебро той горы, где плавят плавильщики» и что туда «ходят де с моря в Омур реку торговые суды, а которово государства и с какими товарами, того тот тунгус не ведает».

Считая все эти сведения весьма важными, Москвитин решил после зимовки на Улью не возвращаться, а спешно идти уже весной вверх по Алдоме на перевал через Джугджур. Оттуда он вышел к верховьям Северного Уя, по которому спустился на р. Майю. С устья р. Майи, где к тому времени возникло новое русское зимовье, он, не заходя в Бутальский острог, прямо пошел в Якутск, куда и прибыл в июле 1641 года.

Зато в родном Томске Москвитин уделил особое внимание именно морскому пути к устью Амура и предложил этим путем отправить около тысячи человек.

В 1645 году Москвитин и атаман Копылов доложили князю Осипу Щербатову о подготовке казачьего похода на Амур, однако эти планы не претворились в жизнь из-за того, что из Якутска к тому времени уже вышел на Амур отряд Василия Пояркова.

Ивана Юрьевича Москвитина чуть позже отправили в Москву, где он вновь рассказал об экспедиции к Охотскому морю и ее результатах. В 1647 году он вернулся в Томск уже в чине атамана пеших казаков. О дальнейшей судьбе и о личной жизни знаменитого землепроходца нет никаких сведений.

Однако встретили Москвитина неприветливо. Якутский воевода П. П. Головин отобрал у москвитинцев всю собранную ими «соболиную казну» и оставил часть вернувшихся казаков у себя на службе, а также потребовал от Москвитина представить «роспись всему его ходу».

Поскольку москвитинцы рассчитывали вернуться в район устья Амура, то они в представленной ими в Якутске «росписи» явно сознательно умолчали и о гиляках, и об устье Амура, но упомянули о крайне трудном пути с Уды.

Обычно об экспедициях подобного рода известны лишь их открытия и имена руководителей. Сотни рядовых первопроходцев остались навсегда безвестными, зачастую даже их число не отражено в исторических документах.

Замечательный советский и российский историк, известный своими работами по истории Дальнего Востока России Борис Петрович Полевой сумел разыскать имена 25 из 31 подчинённых Ивана Юревича Москвитина в походе к Ламскому морю.

Вот они: Дорофей Трофимов, Иван Бурлак, Прокопий Иконник, Степан Варламов, Алфер Немчин, Иван Онисимов, Тимофей Овдокимов, Иван Ремез, Еремей Епифанов, Денисов Пенька, Василий Иванов, Дружин Иванов, Семен Петров, АфанасиЙ Иванов, Нехороший Иванов Колобов, Иван Иванов, Павел Иванов, «Пятунька» Иванов, Никита Ермолаев, Сергей Корнилов, Кирилл Осипов, Даниил Федосов, Клим Олексеев, Потап Кондратьев, Петр Саламатов.

Магаданский морской порт – крупнейший на Северо-Востоке России. Он обеспечивает круглогодичную перевалку грузов, предназначенных для региона. Это и грузы северного завоза, и рыбопродукция, и нефтепродукты. Находясь на стыке морского транспортного пути и Колымской трассы, порт является «Морскими воротами Колымы».

Порт работает круглый год, принимая танкеры, сухогрузы, контейнерные и рыбодобывающие суда. Зимой их сопровождают ледоколы, летом – портовые буксиры. Такой разнообразный флот нуждается в своевременном обслуживании. Инженеры компании «СТТ Марин Сервис» регулярно посещают Магадан для выполнения работ по установке, техническому обслуживанию и ремонту аппаратуры.

Командир отряда, заложившего в устье реки Охоты острог, который стал первым и на протяжении двух столетий являлся главным тихоокеанским портом России. Именно в Охотске строились корабли, на которых Российские экспедиции следовали на Камчатку, Чукотку, Курильские и Алеутские острова, а промышленные люди шли осваивать русские колонии на Аляске и в Калифорнии.