Арсеньев

Владимир Клавдиевич Арсеньев - исследователь Дальнего Востока, географ, этнограф, археолог, военный разведчик, писатель.

Владимир Арсеньев родился 29 августа 1872 года в Санкт-Петербурге в семье служащего Николаевской железной дороги.

Познавательный проект «СТТ Марин Сервис»

Дальнем Востоке

Первые на

Отец Владимира Арсеньева Клавдий Фёдорович был незаконнорожденным сыном крепостной Аграфены от тверского мещанина Фёдора (Теодора) Ивановича Гоппмайера, по происхождению предположительно голландца. Поскольку официального отца у Клавдия не было, его записали Арсеньевым по имени его крёстного отца Арсения. После смерти Гоппмайера по ходатайству матери Клавдия он был приписан к тверскому мещанскому сословию.

Мать Владимира Клавдиевича Арсеньева Руфина Егоровна Кашлачёва — дочь бывшего крепостного крестьянина Костромской губернии.

В 1891 году Арсеньев сдал экстерном вступительные экзамены при Первом кадетском корпусе на право по образованию и был зачислен в 145-й пехотный Новочеркасский полк, а 1 сентября 1893 года откомандирован в Санкт-Петербургское пехотное юнкерское училище.

Одним из преподавателей Арсеньева был известный путешественник Михаил Ефимович Грум-Гржимайло, который заинтересовал его географическими исследованиями, обратив внимание на малоизвестный Дальний Восток.

После окончания учёбы в 1895 году Арсеньев рассчитывал выйти в отставку и выучиться на инженера-кораблестроителя, как того желал отец. Но неожиданный приказ военного министра спутал планы. Выпускники училищ теперь обязаны были прослужить в армии по полтора года за каждый год учёбы в военном училище. В январе 1896 года Арсеньеву присвоили чин подпоручика и откомандировали в 14-й пехотный Олонецкий полк, расквартированный в городе Ломжа Привисленского края.

Привисленский край — наименование Королевства Польского в составе Российской империи после подавления Польского восстания 1863−64 годов.

Ломжа — город на северо-востоке Польского Королевства, на реке Нарев.

Через год, во время отпуска Арсеньев обвенчался с семнадцатилетней Анной Константиновной Кадашевич.

Во время службы в Польше Арсеньев разочаровался в военной службе и в свободное время занимался изучением географической литературы. По воспоминаниям его жены, уже в Ломже Арсеньев был увлечённым натуралистом, интересовался ботаникой и орнитологией, и содержал у себя дома целый зверинец.

«Я в Ломже всё время воевала с Володей. Он приносил домой всякую гадость: поставил террариум, там жили жабы … были ящерицы …. Ещё возился он со зверьками - жуки, бабочки, всевозможные насекомые, всех на булавку и говорил мне: «Нюра, посмотри, какая прелесть! Какая красота!». Я же не понимала этой красоты. Ещё он собирал птиц: чучела из них заказывал, гербарий собирал. Много растений знал наизусть».

Мечта попасть на Дальний Восток не оставляла Арсеньева, и он стал добиваться перевода в Приамурский военный округ. В мае 1900 года его прошение было удовлетворено. Он получил чин поручика и был переведён в 1-й Владивостокский крепостной пехотный полк. В это же время его беременная жена уехала к родителям в Санкт-Петербург и 11 июня 1900 года родила первенца — Владимира.

Путь до Владивостока был довольно сложным. Поездом можно было доехать только до Сретенска, дальше Транссибирская железная дорога ещё не была построена. Приходилось плыть по Амуру на пароходе до Хабаровска, а затем вновь ехать поездом по Уссурийской железной дороге.

Из Благовещенска всех военных неожиданно отправили в Китай для подавления Боксёрского восстания. С 8 по 25 июля 1900 года Арсеньев в составе Благовещенского отряда участвовал в военных действиях у города Сахалян, за что был награждён серебряной медалью «За поход в Китай».

Ихэтуаньское или Боксёрское восстание — восстание ихэтуаней (буквально — «отряды гармонии и справедливости») против иностранного вмешательства в экономику, внутреннюю политику и религиозную жизнь Китая в 1898—1901 годах.

Цинская империя к концу XIX века фактически находилась в положении полуколонии. Иностранное проникновение в северные провинции, в том числе в Маньчжурию, привели к серьёзным изменениям в экономике и социальном положении. Из-за строительства железных дорог, введения почтово-телеграфной связи, роста импорта фабричных товаров потеряли работу многочисленные труженики традиционных занятий.

Всё это привело к массовым беспорядкам. В мае 1900 года ихэтуани сожгли православные храмы, убили нескольких иностранцев и китайцев-христиан. Российская империя в связи с антихристианскими погромами предприняла военные меры.

Альянс восьми держав (Япония, Россия, Британия, Франция, США, Германия, Италия, Австро-Венгрия) подавил восстание. В результате Китай попал в ещё большую зависимость от иностранных государств.

В России усмирение Боксёрского восстания называли: Китайский поход или Китайская война.

Арсеньев прибыл во Владивосток 5 августа 1900 года. Ему предоставили в Гнилом Углу небольшой деревянный дом с двумя комнатами и кухней. Жена с сыном смогла приехать к нему только через год.

В свободное от службы время Арсеньев знакомился с окрестностями Владивостока, в 1901 году стал членом Владивостокского общества любителей охоты, а затем его директором. В 1902 году его назначили заведующим охотничьей командой полка. Команда состояла из «охотников», то есть добровольцев, пожелавших участвовать в деле, требующем смелости. В обязанности охотничьей команды входило картографирование и разведка местности.

С 1900 по 1903 год Арсеньев со своим отрядом совершил ряд охотничьих «экскурсий». После осмотра полуострова Муравьёва-Амурского и острова Русский, отряд исследовал территорию от залива Посьета на юге до озера Ханка на севере, и от реки Суйфун на западе до залива Святой Ольги на востоке.

Основной задачей таких походов была разведка, проведение маршрутной съёмки и сбор статистических данных о населении. Кроме того, Арсеньев по собственной инициативе собирал сведения о рельефе, геологии, флоре и фауне Уссурийского края, о народах, населявших эти места.

Кроме этого, Арсеньев увлёкся археологией. Первые раскопки он провёл в устьях рек Шаморы и Цимухе, затем обследовал богатую на находки приустьевую территорию реки Сучан. Многие из своих находок Арсеньев отправил в Русский музей.

Вернувшись из очередных археологических раскопок, Арсеньев поделился составленным описанием со своим другом Н. А. Пальчевским, через которого работа Арсеньева попала к председателю Приамурского отдела Императорского Русского Географического Общества С. Н. Ванкову. Тот, в свою очередь, доложил приамурскому генерал-губернатору Н. И. Гродекову, создавшему в Хабаровске краеведческий музей и поддерживавшему всех исследователей-краеведов. Гродеков распорядился считать отпуск Арсеньева, использованный на исследования, командировкой, и приказал выдать ему суточные деньги.

В 1903 году Арсеньев стал членом Общества изучения Амурского края.

С 1903 года Арсеньеву было разрешено самому выбирать цели своих походов и отлучаться на неограниченное время.

В феврале 1904 года началась Русско-японская война. 22 февраля эскадра японских кораблей произвела обстрел Владивостока. Было приказано подготовить Владивостокскую крепость к осаде. Население и учреждения эвакуировали вглубь страны.

В связи с подготовкой Владивостока к высадке японских войск, офицерам было приказано вывезти своих жён и детей. Жена Арсеньева Анна Константиновна вместе с четырёхлетним Волей и двухлетним Олегом, родившемся 25 июля 1902 года, уехала к родителям в Петербург. По дороге Олег простудился, заболел менингитом, и умер в Петербурге в ноябре 1904 года.

Арсеньев во время русско-японской войны занимался рекогносцировками местности в районе станции Надеждинская. В марте 1905 года он получил чин штабс-капитана, а в июне, в качестве командира батальона был назначен начальником «летучего отряда», включавшего в себя все четыре конно-охотничьи команды Владивостокской крепости. Имеются неподтверждённые сведения о вылазках подразделения Арсеньева в Китай и Корею. К маю 1906 года штабс-капитан Арсеньев был награждён орденом Святой Анны 3-й степени, тем же орденом 4-й степени с надписью: «За храбрость» и орденом Святого Станислава 3-й степени.

Поражение в войне выявило необходимость укрепления обороны. Нужно было определить места возможной высадки вражеских десантов. Была потребность оценить деятельность японских шпионов, собрать данные о коренном населении, выяснить возможные пути перемещения войск через горные хребты. В связи с этим Приамурский генерал-губернатор П. Ф. Унтербергер приказал организовать экспедиции на практически неисследованный хребет Сихотэ-Алинь с целью сбора военно-географических и военно-статистических данных на случай войны с Японией, а также колонизационно-экономических и естественно-исторических данных. Начальником экспедиций был назначен штабс-капитан Арсеньев, которого в конце 1905 года перевели из Владивостока в штаб Приамурского военного округа в Хабаровске.

Первая из серии экспедиций началась в мае 1906 года. Кроме четверых казаков и 12 солдат в ней участвовали подпоручик Г. Г. Гранатман, инженерный подпрапорщик А. И. Мерзляков и Н. А. Пальчевский в качестве ботаника.

От станции Шмаковка отряд пошёл вверх по реке Уссури. Через пять дней достигли Кокшаровки и дальше пошли вверх по течению реки Фудзин. Перевал через Сихотэ-Алинь, где проходила экспедиция, Арсеньев назвал в честь ботаника К. И. Максимовича, работавшего в тех местах в 1859 году. 30 июня отряд Арсеньева достиг залива Святой Ольги.

В ожидании корабля со снаряжением Арсеньев сделал несколько коротких маршрутов. В путевой дневник он вносил сведения о дорогах, их проходимости для различных видов вооружения, производил топографическую съёмку местности, измерял ширину рек, быстроту течения, вёл дневник метеорологических наблюдений.

Большой интерес вызвало у Арсеньева аборигенное население, он увлёкся его изучением.

3 августа 1906 года на реке Тадуши произошла во многом судьбоносная для Арсеньева встреча с гольдом Дерсу Узала — проводником экспедиций, будущим другом и героем его книг.

Вопреки широко распространённому из-за книг самого Арсеньева заблуждению, встреча с Дерсу Узала произошла не в 1902, а именно в 1906 году. Вот как описал Арсеньев первую встречу с Дерсу: «Я видел перед собой первобытного охотника, который всю свою жизнь прожил в тайге… Потом он рассказал мне, что ему теперь пятьдесят три года, что у него никогда не было дома, он вечно жил под открытым небом и только зимой устраивал себе временную юрту из корья или бересты».

После экспедиции 1907 года Дерсу Узала вместе со отрядом прибыл в Хабаровск. Арсеньев поселил его в своём доме, чтобы тот без забот пережил зиму. Дерсу, проживший всю жизнь в тайге, не смог вынести городской жизни и ушёл в лес.

13 марта 1908 года он был убит неизвестными неподалёку от станции Корфовская.

Экспедиция двинулась к бухте Терней, попутно обследуя все крупные реки. 10 октября вышли из Тернея к Сихотэ-Алиню и через 16 дней пути по безлюдной местности добрались до селения Сидатун, где орочи помогли продовольствием и одеждой, а затем везли отряд по Иману, пока лодки не раздавило льдами. Оставшуюся часть пути до станции Иман отряд прошёл пешком.

В ходе полугодовой экспедиции хребет Сихотэ-Алинь был пересечён восемь раз. По маршруту были составлены карты и планы, собраны данные военного характера, этнографические материалы, коллекции растений и животных, горных пород.

В бухте Терней к экспедиции присоединился командир отряда охотников за хунхузами китаец Чжан-Бао, который имел огромный авторитет среди китайского и туземного населения и прекрасно знал местность.

В ходе экспедиции было обследовано морское побережье и реки, впадающие в море до реки Нахтоха, а также река Бикин на всём протяжении. Четыре раза отряд переходил хребет Сихотэ-Алинь.

Завершилась экспедиция 5 января 1908 года возвращением в Хабаровск.

Генерал-губернатор П. Ф. Унтербергер высоко оценил результаты экспедиции 1906 года и представил штабс-капитана Арсеньева к награждению вне очереди орденом Святого Владимира 4-й степени. Нужно заметить, что кавалером этого ордена могли стать лица, имеющие чин не ниже подполковника. А в марте 1907 года Арсеньева наградили орденом Святого Станислава 2-й степени с формулировкой за «отлично-усердную службу».

В марте 1907 года Арсеньев с охотничьей командой производил рекогносцировочные работы на склонах Хехцирского хребта.

В 1907 году был разработан план новой экспедиции на хребет Сихотэ-Алинь в район между 45° и 47° северной широты. Предстояло обследовать бассейны рек, впадающих в том районе в море, а также реку Бикин. С Арсеньевым отправились: его прежний помощник А. И. Мерзляков, студент-палеонтолог П. П. Бордаков, флорист Н. А. Десулави, нижние чины были те же, что и в прошлом году. Проводником пошёл Дерсу Узала и были два ороча в качестве переводчиков.

30 июня 1907 года экспедиция на двух миноносцах прибыла в бухту Джигит. Пришлось долго ждать парохода, на котором везли вьючных мулов. 10 июля отряд вышел вверх по реке Иодзыхе. Затем были обследованы русла нескольких рек.

По поручению генерал-губернатора П. Ф. Унтербергера и при поддержке Приамурского отдела ИРГО весной 1908 года Арсеньев приступил к организации более масштабной экспедиции. Теперь предстояло обследовать практически неизвестную северную часть хребта Сихотэ-Алинь от реки Анюй до Императорской гавани. Топографические съёмки этой территории никогда не проводились.

В экспедиции, помимо начальника, принимали участие семеро солдат и двое уссурийских казаков, штабс-капитан Т. А. Николаев, флорист Н. А. Десулави, охотник-любитель И. А. Дзюль, геолог С. Ф. Гусев, а также китаец Чжан-Бао и нанаец-переводчик Тимофей Косяков, примкнувшие к отряду в ходе экспедиции. На различных этапах пути к отряду присоединялись проводники из числа туземцев.

Часть отряда со штабс-капитаном Николаевым отправилась на судне в Императорскую Гавань для организации продовольственных складов для экспедиции. Затем они должны были идти навстречу основному отряду.

Отряд Арсеньева Вышел из Хабаровска 24 июня 1908 года на пароходе. В селе Троицком они сошли на амурский берег и оттуда на лодках с орочами пошли вверх по реке Анюй с целью перевалить через Сихотэ-Алинь и дойти до Императорской Гавани.

Почти месяц путешественники шли на лодках, затем Арсеньев отпустил орочей, и дальше отряд продолжил путь пешком. Переход оказался необычайно трудным. Продовольствие подходило к концу, пришлось ввести режим строгой экономии. Местность была совершенно безлюдная, не было ни одного стойбища, рассчитывать на помощь туземцев не приходилось. Охота также не приносила результата.

После спуска с хребта было решено изготовить лодки и дальше сплавляться на них. Но лодки получились неустойчивыми, одна сразу же перевернулась, промокли многие вещи, в том числе ружья и остатки продовольствия, две палатки унесло течением. Через несколько дней лодка снова перевернулась, груз утонул. Было решено бросить лодки и часть снаряжения, и двигаться пешком, взяв только самое ценное. Началась жёсткая голодовка, продолжавшаяся больше 20 дней.

В. К. Арсеньев вспоминал о страшных днях экспедиции 1908 года: «С этого времени начинается ужасная голодовка, которая длилась 21 сутки. Пробираясь через горы, тайгой через заросли, люди ели всё, что попадалось под руки: зелёные ягоды, листья Petasites, ели не то мох, не то грибы из семейства Clavaria, от которых тошнило. По дороге собака нашла гнилую рыбу, она издавала сильный запах, люди бросились отнимать у неё эту добычу. Наконец, маленький отряд дотащился до слияния двух рек: Хуту и Буту. Здесь нижние чины окончательно обессилели и свалились с ног. Надо было видеть, какой они имели истощённый вид. Все были сумасшедшие, все были душевнобольные; все ссорились между собой из-за всякого пустяка, придирались друг к другу из-за всякой мелочи, все стали суеверны, начали верить всякому сну, каждой примете. Слабые духом начали говорить о самоубийстве».

Из-за голода пришлось застрелить обессилившую собаку Арсеньева Альпу, которая сопровождала его во всех походах и экспедициях на протяжении восьми лет. Её мясо скормили другим собакам и людям. Не обнаруживались склады с продовольствием, которые должен был оставить отряд Николаева, не было и следов этого отряда. Переводчик-нанаец и Чжан-Бао сильно заболели и едва могли идти. 22 августа Чжан-Бао на рассвете ушёл вперёд один. В течение дня основной отряд, мучимый жарой и гнусом, так и не смог его догнать. К вечеру того же дня Чжан-Бао к отряду не вернулся. Но он не погиб, а через два дня встретил отряд штабс-капитана Николаева, который немедленно вышел на помощь отряду Арсеньева. Утром 25 августа Николаев со своими людьми достиг бивака Арсеньевского отряда и спас людей от голодной смерти.

Наконец, отряд вышел к морю и пришёл в Императорскую Гавань. Там люди приходили в себя и через две недели продолжили экспедицию. В конце октября прибыли к устью реки Самарги, где целый месяц прождали судно со снаряжением.

Дальнейший путь уже по зимней тайге пришлось преодолевать с помощью нарт, которые тащили собаки. Новый 1909 год встретили в устье реки Буй. Затем отряд перевалил через Сихотэ-Алинь и без происшествий сквозь зимнюю тайгу вышел к Амуру. Экспедиция разбила лагерь в 128 километрах от Хабаровска. Арсеньев отправился в город, чтобы доложить о результатах экспедиции.

В Хабаровске Арсеньев сдал в Переселенческое управление предварительный отчёт экспедиции. В зале Общественного собрания Арсеньев сделал доклад, который был вознаграждён овацией публики. 28 января 1909 года Арсеньева избрали действительным членом Императорского Русского Географического Общества. После недолгого отдыха он вернулся к своему отряду, стоявшему лагерем у озера Синда.

16 февраля 1909 года экспедиция продолжила работу. Отряд спустился по Амуру к устью Анюя и пошёл на восток.

Перейдя Сихотэ-Алинь, вышли к реке Коппи и по ней спустились к берегу Татарского пролива. Отсюда на лодках поплыли на север к мысу Кекурному, а потом пешком прибыли в Императорскую Гавань. Произведя там необходимые работы, экспедиция пошла далее на север вдоль берега и 15 июня достигла залива Де-Кастри, где Арсеньев позволил отряду необходимый недельный отдых.

Затем отряд вышел к озеру Кизи, откуда на лодках поднялись по Амуру на полторы сотни километров и в очередной раз перевалили Сихотэ-Алиль на восток, вышли на реку Тумнин, по которой 27 июля 1909 года добралась до маяка Святого Николая около Императорской Гавани, где нужно было сделать измерения.

Маяк Святого Николая на одноимённом мысе вступил в строй 14 июля 1897 года. Светильник с хрустальными линзами, заказанными в Париже, обеспечивал силу света в 15 000 свечей. В настоящее время эти линзы по-прежнему работают, проблесковый белый свет маяка виден на расстоянии в 23 морские мили.

В. К. Арсеньев в повести «В горах Сихотэ-Алиня» описал маяк в главе «Смотритель маяка».

Во время Гражданской войны Николаевский маяк продолжал работу. В 1919 году возле маяка произошёл бой между партизанским отрядом, костяк которого составляли служащие маяка и белогвардейцами. Уцелел лишь один из партизан. Остальные были захвачены и расстреляны. В 1926 году на месте расстрела был установлен обелиск. В честь событий 1919 года маяк и мыс получили новое название «Красный партизан».

Маяк находится в 12 км от Советской Гавани, является объектом культурного наследия России.

С августа по октябрь 1909 года Арсеньев обследовал бассейны рек Хади, Тутто, Ма, Уй и Чжуанка, впадающих в Татарский пролив в районе Императорской гавани.

К началу октября в отряде Арсеньева осталось лишь двое солдат, остальные члены экспедиции выбыли из-за окончания срока службы или по болезни. Втроём они совершили 76-дневный переход по Тумнину, через Сихотэ-Алинь к селу Вознесенскому на берегу Амура.

Необыкновенно продолжительная и сложная экспедиция, продолжавшаяся 19(!) месяцев, была окончена прибытием в Хабаровск 21 января 1910 года.

Арсеньев сразу взялся за обработку экспедиционных материалов, составление отчётов и разбор коллекций. В «багаже» экспедиции были обширные этнографические, ботанические и прочие коллекции, более ста листов маршрутной съёмки, многочисленные фотографии, три путевых дневника, три дневника метеорологических наблюдений и два журнала астрономического определения пунктов, множество рисунков и абрисов съёмок местности, различные сведения о реках, флоре и фауне, словарные материалы по орочскому и удэгейскому языкам, материалы раскопок нескольких старинных укреплений и стоянок каменного века и много другой информации.

К осени он не только закончил отчёты, но и написал несколько обширных докладов: «Китайцы в Уссурийском крае», «Орочи-удэхе» и «Древнейшая история Уссурийского края». В июле 1910 года Владимир Клавдиевич Арсеньев стал директором Хабаровского краеведческого музея.

В октябре 1910 года В. К. Арсеньев повёз экспонаты, собранные в своих экспедициях, в Санкт-Петербург, где пробыл по апрель 1911 года. Он неоднократно выступал c докладами о своих путешествиях и исследованиях. Особенно высоко были оценены доклады «Китайцы в Уссурийском крае» и «Орочи-удэхе». Через год за эти доклады В. К. Арсеньев был награждён малой серебряной медалью ИРГО.

За этнографические коллекции, принесённые в дар Русскому музею, Арсеньева наградили серебряной медалью этого музея.

Штабс-капитан Арсеньев был представлен императору Николаю II. На Общероссийской этнографической выставке в Русском музее Арсеньев был удостоен чести лично представить царю свои коллекции.

Подробности о посещении выставки императором Николаем II со слов Арсеньева приводит литератор М. К. Азадовский:

«Арсеньеву было приказано убрать с выставки все черепа, кости, и все предметы, связанные с культом погребения, так как Николай II терпеть не мог всяких упоминаний о смерти. Арсеньева предупреждали, что царь большой знаток и любитель археологии… На этом основании Арсеньев ждал от царя ряда специальных вопросов, однако все вопросы Николая и замечания были на редкость пусты и банальны: вроде вопросов о времени, трудностях и т. д. «Чувствовалось, — вспоминал Арсеньев, — что ему нечего спрашивать, и он задавал вопросы лишь из светской любезности».

К своему огорчению, Арсеньев столкнулся с завистью и недоброжелательностью. В одном из своих писем он писал:

«Интриг между учёными в Петербурге — хоть отбавляй! В этом отношении у нас в провинции лучше. Я всегда идеализировал — мне казалось, что между учёными должна быть полная солидарность и внимание к обоюдным интересам, а увидел я другое… Нехороший осадок оставил у меня Питер — карьеризм поглотил человека! Этот Вавилон закрутил было и меня, да, слава богу, я вовремя очнулся и убежал к себе в Приамурье».

Новый генерал-губернатор Приамурской области Н. Л. Гондатти хотел, чтобы толковый штабс-капитан Арсеньев работал в его администрации. В виде исключения В. К. Арсеньева перевели на гражданскую службу с сохранением военного чинопроизводства и довольствия, и 28 апреля 1911 назначили старшим производителем работ Уссурийской межевой партии.

Арсеньев планировал после обработки всех добытых ранее материалов организовать экспедицию к Берингову проливу или к Северному Ледовитому океану. Теперь этим планам не суждено было сбыться. Новый губернатор направил Арсеньева на решение важной задачи борьбы с хунхузами.

Уже полсотни лет Уссурийский край принадлежал России, а китайские бандиты продолжали терроризировать население, промышляя грабежами, разбоем и убийствами, они не щадили ни русских, ни туземцев, ни даже китайцев. Логично решение губернатора послать секретную экспедицию для искоренения этого зла. Секретность объясняется тем, что у хунхузов было множество осведомителей, в том числе, связанных с местными властями. Отчасти поэтому экспедиции 1911−1913 годов считаются научно-исследовательскими.

Разработка плана и осуществление поручено было В. К. Арсеньеву.

В Начале июля 1911 года отряд был окончательно собран в заливе Святой Ольги. В него вошли пристав Заольгинского стана и 13 нижних чинов полицейской и лесной стражи, а также проводник удэгеец Сале. Всего в экспедиции участвовало не менее 20 человек.

14 июля отряд Арсеньева высадился на берег на территории современного Тернейского района Приморского края и приступил к поискам хунхузов. К началу августа были обследованы реки Нахтоху, Холонку, Сунерх, Каньчжу, Кумуху, Тахобе и Кусун. Были пойманы более 30 бандитов и браконьеров, уничтожено около 3000 браконьерских снастей и ловушек, конфисковано большое количество оружия.

Затем отряд перевалил через Сихотэ-Алинь и вышел на реку Арму чрезвычайно богатую соболем. За 17 дней на реках Арму и Такунчи людьми Арсеньева были сожжены 26 зверовых фанз, уничтожено 4824 соболиные ловушки, 6552 снасти для ловли пушного зверя, 489 снастей для ловли кабарги и множество заготовок для новых ловушек.

Отряд снова вернулся к морю и затем прошёл по побережью к бухте Терней. А оттуда, обследуя побережье и реки, дошли до залива Рында, где 1 ноября 1911 года закончили работу.

В результате этой экспедиции были выдворены с российской территории 136 китайцев и корейцев, сожжено 58 зверовых фанз и уничтожено огромное количество ловушек на зверя. Несмотря на конкретные задачи, поставленные перед экспедицией, Арсеньев находил возможность для научных исследований природы и населения, производил раскопки, описывал древние укрепления. Вместе с приставом К. И. Михайловым Арсеньев провёл поголовную перепись аборигенного населения, живущего на морском побережье от бухты Терней до мыса Золотого включительно.

Научные материалы, собранные Арсеньевым в этом и в предыдущих походах, позволили ему по возвращении в Хабаровск закончить написание крупной работы «Краткий военно-географический и военно-статистический очерк Уссурийского края. 1900−1911 гг.». Это был первый энциклопедический сборник сведений об Уссурийском крае. Результаты археологических исследований Арсеньев изложил в статье «Материалы по изучению древнейшей истории Уссурийского края».

В то же время Арсеньев вынужден был по службе заниматься административной деятельностью. Он получил должность штаб-офицера для поручений при Переселенческом управлении. Обязанность ездить в служебные командировки сильно мешала научной деятельности. Арсеньев писал: «Административная деятельность мне не по душе. Я с удовольствием променял бы даже губернаторский пост на скромную роль географа-исследователя, хотя бы и в самом малом масштабе».

В апреле 1912 года Арсеньеву был присвоен чин капитана, и он сразу отправился в очередную экспедицию по борьбе с хунхузами.

Отряд достиг урочища Анучино. Оттуда по реке Даубихе дошёл до Семёновки (ныне город Арсеньев). Миновав Чугуевку, отряд перевалил через Сихотэ-Алинь и прибыл в пост Святой Ольги, откуда во Владивосток были отправлены 800 браконьеров. Далее Арсеньев пошёл к реке Тетюхе, по пути к которой было задержано ещё до 200 браконьеров.

Затем отряд разделился на две партии, которые обследовали долины рек Тетюхе и Тадуши и затем встретились у залива Святой Ольги, откуда отправили во Владивосток ещё 250 задержанных браконьеров и хунхузов. После этого отряд вновь разделился. Партия под командованием А. А. Шильникова обследовала долины рек Пхусун и Сучан, а вторая часть отряда, руководимая Арсеньевым, совершила зимний переход через Сихотэ-Алинь к станции Иман, куда прибыла в конце января 1913 года.

Итогом этой длительной экспедиции, помимо 204 сожжённых браконьерских фанз и огромного числа задержанных браконьеров и хунхузов, стало археологическое исследование Никольск-Уссурийского, Иманского и Ольгинского уездов Приморской области. Арсеньев вычертил планы всех попадавшихся по пути археологических памятников и доставил в Хабаровский музей около 100 ящиков с древними артефактами. Кроме того, были собраны обширные этнографические и ботанические коллекции, которые Арсеньев отправил для изучения ведущим учёным страны, а также в Русский музей.

Собранные материалы позволили Арсеньеву закончить монографию «Китайцы в Уссурийском крае. Очерк историко-этнографический», которая вскоре была высоко оценена в научной среде.

В мае 1913 года В. К. Арсеньеву был пожалован чин подполковника. Вместе с тем губернатор Н. Л. Гондатти не желал отпускать от себя ценного подчинённого, а с началом в 1914 году Первой мировой войны было уже не до научных изысканий. С 1913 года и вплоть до самой Февральской революции 1917 года Арсеньеву не удалось совершить ни одной полноценной экспедиции.

В 1914 году Арсеньев много работал над своими книгами «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала», основанными на путевых дневниках экспедиций 1902-1908 годов.

С сентября по декабрь 1915 года Арсеньев по заданию генерал-губернатора находился в командировке по южной части Уссурийского края, занимаясь борьбой с хунхузами в районе поста Святой Ольги, села Спасского и города Никольск-Уссурийского. В декабре 1915 года в Посьетском районе Арсеньев возглавлял оборону русских селений от нападений хунхузов и трижды участвовал в перестрелках. Весной 1916 года Арсеньев, сопровождая Н. Л. Гондатти в командировке, побывал во Владивостоке, в бухте Фельдгаузена, селе Полтавка и у озера Ханка. С июня по август 1916 года Арсеньев находился в командировке в Маньчжурии, посетив Харбин, Дайрен и другие города. В Харбине Арсеньев выступил с серией докладов в Обществе русских ориенталистов и был избран его почётным членом. В частности, рассказывая о результатах археологических работ, Арсеньев сообщил, что выявил 228 археологических памятников.

К сожалению, не все археологические памятники, выявленные В. К. Арсеньевым, известны современным учёным. Одни ушли в небытие с утраченными дневниками, другие зафиксированы столь схематично, что на местности их трудно отыскать, некоторые археологические объекты уничтожены застройками или карьерами. Есть и такие, которые расположены в столь недоступных местах, что учёные просто не имеют возможности до них добраться. В 1992 году семейная группа «Дерсу» попыталась отыскать некоторые археологические памятники, открытые Арсеньевым на территории Тернейского района. Это было необыкновенное приключение – 700 км с рюкзаками, зачастую без дорог, двое взрослых и двое детей 10 и 13 лет прошли пешком, изучая местность. Им удалось «вернуть к жизни» четыре памятника, открытых Арсеньевым и обнаружить ещё десяток ранее неизвестных поселений древних людей. Приключения семьи на этом маршруте описаны в книге «Наши тропы и наши костры – запах счастья, свободы и дыма…»

Из-за того, что Гондатти не разрешал исследовательскую деятельность, в конце 1916 года Арсеньев уволился из Переселенческого управления и вернулся на армейскую службу, а в начале мая 1917 года был мобилизован на фронт Первой мировой войны.

По ходатайству Академии наук и Русского географического общества перед Временным правительством подполковника Арсеньева, успевшего доехать до места дислокации полка, вернули в Хабаровск, где он был вновь прикомандирован к штабу Приамурского военного округа и вернулся на должность директора музея.

В 1917 году за исследования на Дальнем Востоке Арсеньев стал первым лауреатом учреждённой Русским географическим обществом премии имени М. И. Венюкова размером 1000 рублей. Но из-за революционных событий денежное вознаграждение он не получил.

В июне 1917 года на общем съезде представителей всех сословий Дальневосточного края Владимир Арсеньев был избран комиссаром по инородческим делам Временного правительства и, в связи с этим, уволен с военной службы. Арсеньев всегда сочувствовал туземцам, поэтому с энтузиазмом взялся за новую работу. Он решил лично обследовать положение аборигенного населения в местах их проживания и для этого организовал несколько поездок.

С 3 по 12 августа 1917 года Арсеньев совершил короткую поездку к устью Амура.

С 17 сентября по 4 октября 1917 года Арсеньев со своим помощником Б. И. Ильенковым предпринял поездку на реку Тунгуска. Плыли они на попутном паровом катере, останавливаясь в сёлах подолгу для пополнения запаса дров.

Из дневника В. К. Арсеньева: «Со свойственной русским халатностью наши командиры (они же кочегары и рулевые) не запаслись достаточно дровами, рассчитывая на „авось и как-нибудь“. Чтобы добраться до Николаевки, пришлось сжечь сходни, потому что дров не хватило. В заливе баржу оставили около селения, а катер пошёл дальше, к заводу, грузиться обрезками и щепками».
Во время стоянки в селе Архангеловка Арсеньев произвёл успешную археологическую разведку.

Затем катер вошёл в реку Кур, заходил в сёла Уликэ, Новокурово и Преображенское. Сравнивая корейские и русские жилища в селе Уликэ, Арсеньев записал в дневнике: «Всякая корейская фанза дышит домовитостью, трудолюбием, видны забота и желание устроить жизнь получше, а у этих троглодитов написано на лице: похищничаю, уйду, а место это будь проклято — я не вспомню о нём».

От нанайского стойбища Альды Арсеньев со спутником плыли на лодке, выясняя в поселениях у нанайцев и эвенков их нужды и проблемы. В начале октября 1917 года тем же путём путешественники вернулись в Хабаровск.

Теперь Арсеньев решил пройти по левым притокам Амура ещё одним, более сложным маршрутом, который задумывал ещё в 1914−15 годах — по рекам Олгон, Горин и Кур, которые были не изучены в этнографическом отношении. Средства на экспедицию выделил коммерсант В. А. Фёдоров, с условием взять с собой его сотрудника для ознакомления с состоянием пушного промысла в районе следования экспедиции. Кроме этого, в экспедиции были два студента-этнографа.
Отряд вышел со станции Ин 22 ноября 1917 года — всего через месяц после возвращения из предыдущей экспедиции! Дорог в тех местах нет и теперь, пришлось идти по льду недавно замёрзших рек Ин и Урми. В первые дни люди несколько раз проваливались под лёд.

В стойбище Кукан на реке Урми тунгусский шаман поведал интересные сведения по географии и этнографии района, объяснил интересовавшие Арсеньева вопросы шаманства.

Во время очередной остановки на отдых в стойбище один из эвенков подарил Арсеньеву вырезанные из бересты фигурки различных животных и людей.

В селении Талакан пришлось шесть дней ждать, пока эвенки приведут вьючных оленей. Далее участники экспедиции начали восхождение на водораздельный хребет между реками Урми и Кур. Этот хребет произвёл на Арсеньева столь сильное впечатление, что он дал ему название Быгин-Быгинен, что в переводе с эвенкийского означает «начальник над начальниками».

30 декабря 1917 года экспедиция вышла к реке Кур. Тут пришлось десять дней ожидать посланных за продовольствием и новыми оленями аборигенов. Когда они прибыли, отряд пошёл на восток вдоль хребта Ян-де-Янге. Задержки в пути и недостаток продовольствия вынудили Арсеньева изменить маршрут: вместо намеченной реки Горин было решено идти к озеру Болонь. На реке Харби Арсеньев расплатился с эвенками и отпустил их с оленями восвояси. Вскоре путешественники вышли к озеру Болонь. А 5 февраля 1918 года они возвратились в Хабаровск.

Результатами этой экспедиции, кроме прочих обычных наблюдений, стали многочисленные записи лингвистического характера на якутском, эвенкийском, нанайском и удэгейском языках, а также подробные описания шаманских ритуалов и облачения шаманов.

О событиях Олгон-Горинской экспедиции Арсеньев рассказал в небольших рассказах: «В тундре», напечатан в журнале «Новый мир» в 1928 году и «Быгин-Быгинен», опубликованный во владивостокской газете «Красное знамя» в 1929 году.

Кроме того, к 1 февраля 1929 года Арсеньев планировал подготовить к печати труд «Кур-Олгонская экспедиция в горную область Ян-де-Янге», однако эта работа так и не была напечатана, а её рукопись считается утерянной.

После возвращения из Олгон-Горинской экспедиции Арсеньев сложил с себя полномочия комиссара по инородческим делам и вернулся на работу в музей, стал читать лекции в Хабаровском народном университете. В мае 1918 года Переселенческое управление пригласило Арсеньева возглавить экспедицию, целью которой было изучение Камчатки в хозяйственном отношении и поиск пригодных для заселения мест.

19 июля Арсеньев пароходом прибыл в Петропавловск-Камчатский. Ему предстояло обследование долины реки Камчатка с целью изучения её пригодности к заселению. Добравшись морем до Усть-Камчатска, Арсеньев со спутниками 22 августа на паровом катере пошли вверх по реке, посещая все населённые пункты на её берегах.

До села Мильково Арсеньев не обнаружил удобных для переселенцев мест. Дальше судно пройти не могло, отряд продолжил путь вместе с вьючным обозом. На участке до Ганальского перевала наоборот, были места весьма пригодные для земледелия.

Не без приключений преодолев перевал и посещая все селения, 26 сентября Арсеньев прибыл в Петропавловск-Камчатский. Кроме тщательно выполненного задания Переселенческого управления, Арсеньев собрал большое количество этнографических материалов, произвёл несколько археологических раскопок.

Весной 1919 года Арсеньев переехал во Владивосток. 1 ноября 1918 года он получил должность младшего инспектора рыболовства Управления рыбными промыслами, где он проработал шесть с половиной лет, пройдя путь до заведующего отделом охоты на морского зверя.

В период Гражданской войны и интервенции Арсеньев инициировал запрет сдавать в аренду американским и японским промышленникам российские тихоокеанские острова. Арсеньев также был зачинателем создания на Дальнем Востоке первых природных заповедников.

Работу в Управлении Арсеньев совмещал с преподаванием в Педагогическом институте им. Ушинского, состоя профессором по кафедре географии и этнографии во Владивостокском Народном университете, а также с работой заведующего этнографическим отделом музея Общества изучения Амурского края.

В 1921—1922 годах Арсеньев участвовал в подготовке и проведении Первого съезда по изучению Уссурийского края в естественно-историческом отношении, состоявшемся в Никольске-Уссурийском, и собравшем около 80 видных дальневосточных учёных и краеведов. Сам Арсеньев выступил на съезде с докладом «Обследование Уссурийского края в археологическом и архегеографическом отношениях».

Главные литературные произведения Арсеньева «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала», работу над которыми он вёл с 1906 года, были в основном закончены к 1917 году. Однако издать их сразу не получилось из-за революции. Позже изданию помешало отсутствие бумаги. Наконец, в 1921 году владивостокская типография «Эхо» выпустила первую из двух книг «По Уссурийскому краю (Дерсу Узала). Путешествие в горную область Сихотэ-Алинь», а в 1923 году издательство «Свободная Россия» выпустило вторую книгу Арсеньева «Дерсу Узала. Из воспоминаний о путешествии по Уссурийскому краю в 1907 г.». Это были брошюры низкого качества в мягком переплёте, напечатанные на плохой бумаге с большим количеством опечаток. Из-за сложной политической обстановки в стране выход этих книг остался практически незамеченным.

Не сиделось Арсеньеву на месте! В ноябре 1921 года Управление рыбными промыслами по просьбе Арсеньева назначило его на должность инспектора Гижигинского района Охотско-Камчатского края. Арсеньев рассчитывал отправиться туда в командировку, чтобы пополнить коллекции музея ОИАК. В то время Гижигинский район был практически не исследован, и сведения о нём были крайне скудны.

Экспедиция началась 28 июня 1922 и оказалась не совсем удачной из-за нерегулярности пароходных рейсов и из-за того, что в районе работ объявились белобандиты атамана Бочкарёва. Тем не менее Арсеньеву удалось поработать в Ямской губе и в Гижигинской губе, сходя на берег в населённых пунктах, где он занимался исследовательской и статистической работой, инспектировал рыбалки и оценивал промысловые запасы рыбы и морского зверя, приобретал экспонаты для музея. Опасаясь захвата судна бандитами, капитан шхуны повернул обратно. В Охотском море судно едва не погибло, попав в тайфун.

В начале октября Арсеньев прибыл во Владивосток. На основе добытых материалов он подготовил несколько статей, очерков и докладов о морских промыслах и охране природы.

Во время Гражданской войны и интервенции от неограниченного забоя морского и пушного зверя японскими и американскими зверопромышленниками сильно пострадали островные хозяйства Дальнего Востока. Возникла срочная необходимость организации охраны островов, приведения в порядок промыслов, перехода к промышленному звероводству и решение прочих важных вопросов. В начале 1923 года управляющий «Дальрыбохотой» Т. М. Борисов назначил Арсеньева на должности заведующего островами и морскими звериными промыслами Дальнего Востока и заведующим подотделом охраны и надзора в сфере рыболовства. Арсеньев вместе с охотоведом А. Д. Батуриным составил проект «Временного положения об условиях и порядке использования островов Дальнего Востока для промышленного звероводства» и направил в Наркомат внешней торговли СССР.

По материалам поездок на Командорские острова и Камчатку в 1923 году Арсеньев опубликовал несколько работ: «Командорские острова в 1923 году», «В кратере вулкана», «Дельфиний промысел» и «На острове Ионы».

Большое значение придавал Арсеньев Командорским островам, как территории особой государственной важности из-за значительного пушного промысла. В феврале 1923 года он поставил перед Дальревкомом вопрос о снабжении Командорских островов продовольствием и промысловым снаряжением, а в июне отправился на Командорские острова для доставки жалования служащим промыслов, продовольствия населению, а также чтобы вывезти с островов добытую пушнину.

12−19 июля Арсеньев посетил острова Беринга и Медный, доставив продовольствие и промысловое снаряжение. 22 июля прибыл в Петропавловск, где пароход простоял до 9 августа. В эти дни Арсеньев занимался выяснением вопросов, связанных с освоением Камчатки, вместе с исследователем П. Т. Новограбленовым участвовал в раскопках у Култучного озера, а 4 августа в составе небольшой группы совершил восхождение на Авачинскую сопку, спускался в кратер вулкана. 1 сентября Арсеньев вернулся во Владивосток.

Как большого знатока Дальнего Востока, Арсеньева постоянно привлекали к решению многочисленных хозяйственно-экономических вопросов, он занимал множество постов в различных организациях, входил в состав нескольких комитетов и комиссий, участвовал в совещаниях по экономическим вопросам. Эта работа отнимала у Арсеньева много времени и сил, мешая заниматься обработкой материалов и подготовкой к печати своих работ. Первоочередной задачей Арсеньев считал работу над монографией об удэгейцах, названной им «Страна Удэхе».

Именно поэтому он принял предложение Дальневосточного отдела народного образования вновь стать директором Хабаровского краевого музея, находившегося в упадке, и в октябре 1924 года вернулся на эту должность. Приехав в Хабаровск, Арсеньев инициировал создание Дальневосточного отдела Государственного русского географического общества, вместо прекратившего своё существование Приамурского отдела ИРГО.

Но и в Хабаровске Арсеньев не смог избежать нескольких административных должностей и множества общественных нагрузок.

«Все должности, занимаемые мною, поглощают времени 16 часов в сутки. Работа исключительно общественно-административная, к которой я не чувствую никакой склонности и которой чрезвычайно тягощусь».

В 1924 году в Берлине был издан немецкий перевод книг Арсеньева «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала», получивший общее название «In der Wildnis Ostsibiriens» («В дикой Восточной Сибири»). Предисловие к книге написали Фритьоф Нансен и Свен Гедин.

Благодаря успеху за границей, о произведениях Арсеньева вспомнили и в России. Востребованность его произведений убеждала Арсеньева в необходимости оставить административную работу и заняться научным и литературным трудом.

Весной 1926 года Дальневосточное управление экспедиции Наркомзема назначило В. К. Арсеньева на должность производителя работ по обследованию заселяемых земель в бассейнах правых притоков Амура — Немпту, Мухен, Пихца, Анюй.

Эта экспедиция для Арсеньева оказалась одной из самых трудных, но не столько в физическом, сколько в моральном отношении. Спутники Арсеньева заподозрили его в антисоветской пропаганде, отказались работать и уплыли по реке, оставив начальника. В октябре Арсеньев вернулся в Хабаровск, где ему в одиночку пришлось разбирать снаряжение и готовить отчёты. А после его ещё и вызвали в ОГПУ для объяснений его разговоров у костра. Впрочем, этот инцидент остался без последствий. Результатом экспедиции стал доклад о непригодности бассейна Анюя для сельскохозяйственной колонизации. Арсеньев выдвинул предложение об организации на этой территории заповедника.

В 2007 году был образован национальный парк «Анюйский». Его территория объединяет практически все основные ландшафты Приамурья — от горной тундры Сихотэ-Алиня до поймы Амура. Здесь один из самых крупных массивов нетронутого кедрово-широколиственного леса, который кормит гималайского и бурого медведей, изюбря, кабана и амурского тигра. Около двух десятков полосатых кошек живут здесь постоянно. Парк играет роль экологического коридора, соединяющего места обитания северной группировки тигра с остальной частью ареала. А в реке Анюй и её притоках в изобилии водится рыба.

Арсеньев так и не дождался получения обещанной квартиры в Хабаровске. «14 месяцев я прожил в проходной комнате за занавеской, лишенный стола, своей библиотеки, карт, дневников, рукописей и т. д.». В конце 1926 года он снова переезжает во Владивосток.

С 1 июня по 1 октября 1927 году по заданию того же Дальневосточного управления экспедиции Наркомзема Арсеньев совершил большую экспедицию по маршруту Советская Гавань — Хабаровск. Её самым значительным результатом стала написанная Арсеньевым книга «Сквозь тайгу».

В январе 1930 года Арсеньев подписал договор с правлением Уссурийской железной дороги, по которому принял на себя обязанности начальника бюро экономических изысканий новых железнодорожных магистралей и стал начальником одновременно четырёх экспедиций, направлявшихся в районы планируемых железнодорожных линий. 19 июля 1930 года Арсеньев выехал из Владивостока в низовья Амура для инспектирования экспедиционных отрядов. В этой поездке он простыл и 26 августа вернулся домой больным. Обращаться к врачу Арсеньев не посчитал нужным, взялся писать отчёт о командировке.

Ночью с 3 на 4 сентября Арсеньев не смог уснуть, метался в бреду. Врач не нашёл его состояние внушающим опасения. 4 сентября 1930 года в 15 часов 15 минут Владимир Клавдиевич Арсеньев умер от паралича сердца, вызванного крупозным воспалением лёгких.

Торжественные похороны проходили при большом стечении народа с почётным караулом у гроба и духовым оркестром. Состоялся многотысячный траурный митинг, на котором выступали представители Окрисполкома, Академии наук СССР и Владивостокского университета. Похоронен В. К. Арсеньев был на Военном кладбище на Эгершельде. В 1954 году в связи с ликвидацией Военного кладбища, прах Арсеньева был перезахоронен на Морском кладбище Владивостока.

Личный архив Арсеньева остался у его дочери Натальи Владимировны Арсеньевой и позже приобретён Приморским филиалом Географического общества СССР. После Великой Отечественной войны пропала его незаконченная рукопись «Страна Удэге», которую он писал 27 лет. Эта рукопись не обнаружена до сих пор.

2022 год объявлен в России годом Владимира Арсеньева — путешественника, ученого, географа, этнографа, талантливого писателя и педагога.

Наибольшая активность в области судоходства сосредоточена в портах южной части Приморья, т.к. именно здесь сосредоточены основные портовые мощности для обработки различных грузов: контейнерных, генеральных, наливных и насыпных. Северные порты и порт-пункты специализируются на грузах своих градообразующих предприятий: лес и пиломатериалы, рыба и рыбопродукция, руда. В Приморье сосредоточены флоты наиболее крупных российских судоходных и рыбодобывающих компаний.

Для компании «СТТ Марин Сервис» Приморский край — родной регион. Созданная во Владивостоке, компания выполняла первые ремонты в Ольге, Преображении, Находке, Славянке. Сейчас наши инженеры регулярно решают задачи в различных регионах Дальнего Востока и готовы выполнить работу в любой точке мира.

Российский мореплаватель, капитан-командор, руководитель Первой и Второй Камчатских экспедиций. Прошёл проливом между Чукоткой и Аляской, тем самым доказав, что Азия с Америкой не соединяются; достиг Северной Америки и открыл ряд островов Алеутской гряды и Командорские острова. Основатель Петропавловска-Камчатского.